Обнаружение пределов в развитии современной цивилизации побуждает Пересмотреть ценность рационализма. Постепенно становится понятным, что кризисы нашей цивилизации — экологический, эсхатологический, антропологический, культурный — взаимосвязаны, причем техника является одним из факторов этого глобального неблагополучия. Рост негативизма по отношению к науке и разуму в современном обществе и предложения не связывать судьбы человеческой свободы с культивированием рационального начала связаны с отрицательными последствиями технического развития. Общество поэтому нуждается в изменении приоритетов своей социальной и технологической деятельности, решении этих проблем за наукой.

В Традиционную научную картину мира входит представление о том, что все проблемы, возникающие в результате НТП, можно решить рациональным способом. Полагается, что не только экологическая проблема разрешима посредством создания малоотходных производств, технологий с замкнутыми циклами и т. д., но и вторая глобальная проблема (духовный кризис) преодолима при помощи НТП.

Но Социальная деятельность принадлежит различным культурным подсистемам и подчиняется их логике, в частности, ценностным отношениям. Особенностью культурных систем, в отличие от рационально организованной деятельности, является борьба разноориентированных, иногда противоположных, сил и ценностей. Вследствие этого реализация одних видов деятельности, не учитывающая бытие других деятельностей, может давать результаты, противоположные ожидаемым. Природа человеческой деятельности содержит два слоя — Акты деятельности, организованные на рациональной основе и Культурные подсистемы, подчиняющиеся иной логике. Поэтому большинство современных общественных проблем невозможно решить исключительно научно-рациональным, техническим путем.

Наиболее радикальным средством разрешения кризиса представляется критическое переосмысление идей техногенной цивилизации. Западноевропейская культура породила субъект-объектный принцип, согласно которому окружающему миру приписывался лишь статус средства. Поэтому необходимо изменить лежащую в основе технического прогресса духовно-ценностную мотивацию. Необходимо пересмотреть и ту картину мира, в которой природа понимается как условие нашей технократической деятельности.

Черты Постнеклассической рациональности проявляются при переходе к исследованию сложных исторически развивающихся систем. Постнеклассическая рациональность хотя и сужает поле действия предшествующих ей исследовательских стратегий, но не отменяет их, сама становясь гетерогенной сложноорганизованной системой. Увеличение разнообразия научных стратегий расширяет и поле мировоззренческих оснований современной науки. Теперь и преобразующую деятельность человека и саму природу начинают понимать иначе. Техника и научное знание существенно влияют на природу и человека. Законы природы не вечны, а обусловлены исторически и культурно, а человеческое действие есть орган эволюции природы. Природа является не только условием человеческой деятельности и прогресса, но и их целью. Она отвечает человеку, ассимилирует его усилия и активность. Идеал естествознания сейчас пересматривается с учетом различения природы, написанной на языке математики, природы как планетарного экологического организма и социальной природы.

Отказ от европейского проекта модерна не означает «варваризацию» культуры. Эта идея прослеживается в работе Хюбнера «Критика научного разума»: «Пароксизмы научно-технической деятельности и связанной с ней идеей прогресса могут свидетельствовать о своего рода варварстве». Для преодоления кризисов современной цивилизации нужен радикальный поворот в мировоззрении, в самом духовном ядре человека.

Сформировавшаяся в рамках постнеклассической науки стратегия деятельности с саморазвивающимися системами порождает Перекличку между западной и восточными культурами. Выясняется, что современный тип научно-технического развития можно согласовать с мировоззренческими идеями восточных культур. Человекоразмерные системы требуют особых стратегий деятельности, в которых существенную роль играют несиловые взаимодействия, основанные на синергетических эффектах. В рамках такой деятельности возникает Новый тип интеграции истины и нравственности, целерационального и ценностнорационального действий. Технологическая деятельность с такими системами предполагает учет спектра возможных траекторий системы и сталкивается с проблемой выбора определенного сценария развития из множества возможных. Ориентирами этого выбора служат не только знания, но и нравственные принципы.

Говоря о необходимости изменения идеалов рациональности, речь нужно вести не только о науке и научной деятельности, сколько о человеческой деятельности вообще.

Современное развитие науки более отчетливо демонстрирует ее социокультурную размерность. Наука Взаимодействует с различными формами знания, получаемыми в других областях познавательной де­ятельности — в искусстве, философии, морали, правовом и полити­ческом дискурсе, в обыденном познании и т. д. Такого рода зна­ния можно обозначить как вненаучные, поскольку они не являются результатами собственно научного исследования, генерируются в других областях культуры. В проблеме Соотношения науки и вненаучных знаний имеется осо­бый аспект: возрождение под видом новых научных направлений различного рода псевдонаучных, эзотери­ческих знаний, а зачастую просто шарлатанства. Пропагандируемые СМИ, они создают особые состояния мас­сового сознания, разрушая его рациональную составляющую, порождая различного типа нереализуемые ожидания, направления и конфликты.

Философский анализ современных Отношений науки и псевдонауки требует выяснения особенностей научного знания, критериев его отличия от вненаучных знаний, различения вненаучных знаний и псевдонауки. Понятие псевдонауки фиксируется посредством множества терминов: девиантная наука, паранаука, ан­тинаука, лженаука. Выделяются два блока концепций и верований, которые не просто сосуществуют рядом с наукой, а претендуют на научный статус. Пер­вый составляют Различные эзотерические и мистичес­кие учения и практики — их сегодня пытаются истолковать в качест­ве своего рода научных знаний и описать в наукоподобных терминах. Такие знания и практики всегда были в культуре, их можно и нужно изучать научными методами, но сами они не являются наукой. Одна­ко сегодня есть тенденция придать практикам магов, колдунов, экс­трасенсов статус науки (парапсихология, альтернативная медицина). Этот блок рождается как результат перено­са представлений из соседствующего с наукой обыденного знания, ма­гии и религиозного опыта в сферу науки и маскируется под науку. Истоки второго блока — Внутри самой науки. Часто многие ученые, увлеченные той или иной идеей, претендуют на радикальное изменение научной картины мира, не имея на то достаточных оснований. Тогда используют апелляцию к власти, обращение через СМИ к общественному мнению, которые начинают поддерживать это «открытие». Идет борьба за престиж и пе­рераспределение денег. Но такие люди не обязательно прагматич­ны — они могут быть убеждены, что сделали переворот в науке, хотя этого никто и не признает.

Выделяют две группы причин, в настоящее время Обостряющие эту проблему: 1) причины социального характера, связанные с поиском новых ценностей в процессе диалога культур и с определенными изменени­ями статуса науки в условиях современного постиндустриального раз­вития; 2) причины внутреннего характера самой на­уки, связанные с запаздыванием процессов интеграции все более дифференцирующегося научного знания. Особое место в комплексе причин, порождающих антинаучные и псевдонаучные знания, занимает Специфика менталитета современно­го постиндустриального мира. Как отмечал Дж. Холтон, в эпоху «класси­ческого модерна», т. е. в XIX — первой половине XX в., сформировался особый идеал деятельности, который требовал особых людей, способ­ных следовать твердому распорядку, соблюдать сложившиеся правила и нормы, принимать решения на базе объективных данных и рациональ­ного анализа, подчиняться авторитету, который узаконен не сакрально, а только за счет профессиональных достижений. Таким был тип пове­дения. Его описывал еще М. Вебер. Он характеризовал его как образ «железной клетки», которая ограничивает своеволие человека. Ныне этот «образ клетки» во многом изменен и размыт.

Люди, занимающиеся наукой, выпадают из сферы развлечений, поэтому наука не считается ныне привлекательной. Западные социологи констатируют, что люди сейчас не стремятся в науку, что статус ее значительно упал по сравне­нию с тем, каким он был даже в начале XX в. Хотя в науку еще верят. Но больше верят в технологии. К ним относятся с благоговением.

У массы людей формируется особый тип мышления, который под­держивается СМИ, обслуживающими потребительское общество. Это так называемое «Клиповое сознание», когда мелькает калейдо­скоп восприятий, впечатлений, где нет четкой логики, отсутствуют рациональные основания. «Клиповое мышление» делает людей очень восприимчивым ко всяким чудесам, тайнам и т. д. Люди верят во что угодно.

Рост паранаучного знания, как и откровенный антисциентизм, выступает одним из проявлений кризиса современной цивилизации. Без науки человечеству не справиться с нарастающими глобальными проблемами. Возможное изменение типа цивилизационного разви­тия предполагает не просто отбрасывание всех ценностей техноген­ной культуры, а их модернизацию и преемственность. Это в первую очередь относится к научной рациональности как фундаментальной ценности современной культуры.