Archive > июня 2012

В сравнении с предыдущими тремя рамочными моделями исследовательские программы, которые мы будем сейчас рассматривать, являются уже довольно специфическими и не столь глобальными. Их акценты находятся на психологических признаках. Как правило, их ядерные предположения – это представления о том, как психические расстройство следует определять, какие условия и процессы ведут к их возникновению (теоретические предположения о расстройствах). А также о том, как их лечить (теоертические предположения о лечении). Дополнительно они отличаются относительно антропологической концепции (т. е. лежащем в их основе представлдении о человеке), а также, хотя и частично, относительно их методологических подходов. Речь идет таким образом об обширных клинико-психологических исследовательских программах с далеко идущими объяснительными притязаниями (“major approaches”) . Мы кратко познакомимся в дальнейшем с ядерными предположениями, антропологическими позициями и исследовательскими методологиями следующих клинико-психологических моделей:

-Психоаналитичкой модель

-Гуманистической модель.

-Теоретико-поведенческой моделью.

-Когнитивной моделью.

-Интерперсональной (межличностной) моделью.

-Системно-семейная модель.

Надо помнить также, что каждая из названных моделей – это, скорее, обозначение «теоретической семьи», члены которой близки друг другу, но не во всех существенных признаках. Отделить их друг от друга еще и потому нелегко, что имеют место нередко взаимные заимствования понятий, концепций и практик и их ассимиляция.

Поведенческая модель. Поведенческая терапия за довольно короткое время заняла значительное место, как в научном исследовании, так и в клинической практике. В то время как понятие поведенческая терапия впервые вошло в общедоступную литературу благодаря Айзенку, Вольпе и др., сегодня число исследований в этой области вряд ли поддается обозрению. Поведенческая терапия, по мнению многих специалистов, сегодня, несомненно, является доминирующим подходом в англо-американской и в немецко-говорящей клинической психологии. Быстрое развитие произошло одновременно в разных областях. Были созданы многочисленные терапевтические методы, разработаны исследовательские стратегии, открыты сферы применения, введены диагностические и технические средства помощи, а также разработана теоретико-поведенческая модель психических расстройств. Под обозначением «поведенческая терапия», с одной стороны, понимается в узком смысле психотерапевтические приемы, с другой – в широком смысле - это общая клинико-психологическая теоретико-поведенческая модель. Поскольку теоретико-поведенческая модель включает в себя большое число подходов, предложенных различными лицами, то иногда говорят во множественном числе о «поведенческих терапиях».

Основные допущения. Характерными признаками теоретико-поведенческой модели являются: ориентация на понятие поведение, функциональный анализ условий, обоснование теоретических оснований и оснований применения, а также концепции расстройства.

Понятие поведения. Прежде всего, ранняя поведенческая терапия пыталась самостоятельно концентрироваться прямо на наблюдаемом «открытом» поведении клиента. Это было методологически обоснованно, поскольку психические процессы нужно было понять как можно более однозначно, что облегчало их описание, объективирование и валидизацию как переживания человека. Теоретико-поведенческие концепции характеризуются сильным старанием описать психические расстройства и терапевтические процессы как можно точно в их проявлениях, в их динамике в связи с обстоятельствами, в которых они имеют место (дескриптивный анализ), и они характеризуются от осторожной до скептической позицией относительно объяснимости и проникновения во внутренние состояния и процессы. Этот Методологический бихевиоризм Следует отграничить от позиции Аналитического бихевиоризма, Согласно которой все субъективные процессы и качеством, и количеством имеют эквиваленты в наблюдаемом поведении и поэтому могут быть поняты объективно. В связи с необоснованностью аналитико-бихевиоральной позиции сегодня, по сути, сохраняется лишь методологическая позиция. Тем не менее, все еще можно заметить следы аналитического бихевиоризма, например, когда диагностика опирается преимущественно на наблюдаемое поведение (что слышится в выражении «поведенческий анализ»), но оцениваются внутренние процессы, или когда пытаются добиться терапевтических изменений сначала через влияние на поведение.

С понятием поведения тесно связан ориентир на телесные условия и процессы. Это имеет, прежде всего, три последствия: во-первых, телесные реакции (например, психофизиологические или психовегетативные реакции при страхах) рассматриваются как существенная часть поведения, которая учитывается при описании, объяснении и терапии психических расстройств; во-вторых, соматические факторы рассматриваются как существенные предпосылки и детерминанты поведения (например, преходящие или длительные состояния истощения, заболевания, телесная конституция, дефекты, а также вообще неврологические, физиологические, эндокринологические и т. д. особенности человека); в-третьих, привлекаются для объяснения поведения человека также поведенческо-биологические знания (например, из эволюционной теории, сравнительного исследования поведения – от этологии до экспериментальных исследований животных). Плодотворными являются такие этологические исследования при выяснении вопроса, почему люди реагируют на определенные ключевые стимулы страхами, навязчивостями или социальным бегством. Тем самым теоретико-поведенческая модель является той из клинико-психологических программ исследования, которая сильнее всего учитывает биологические и соматические факторы.

Функциональный анализ условий. Почему кто-то испытывает страх перед экзаменами, и почему он или она не избавляется от этого страха, находит свое объяснение в рамках теоретико-поведенческой модели через точное наблюдение и анализ функциональных условий. Другими словами, осуществляется поиск закономерных «если…тогда»-взаимосвязей с учетом того, что человеческое поведение находится в функциональной взаимосвязи со средой, т. е. находится под влиянием условий среды. При этом анализе значительную роль играет то, а именно какие события поведению предшествовали и какие за поведением следовали (антецедентные и сукцедентные условия). Допускается, что благодаря анализу этих событие-поведение секвециям может быть объяснено поведение человека, а также его мотивы, атрибуции и т. д.

Встречное базисное и теоретическое и прикладное обоснование и эмпирическая проверка. В ее историческом развитии поведенческая терапия является, прежде всего, клинико-психологическим применением теорий научения. Она была определена, например, как «попытка изменения способов поведения и эмоций человека в процессе терапии с использованием законов современной теории научения» (Eysenck, 1964, 1). И автор имел в виду под «современной теорией научения» именно принципы классического и оперантного обусловливания.

Основателями этого основополагающего ориентира считаются поэтому, прежде всего, русские ученые И. П.Павлов (1849-1936) и В. М.Бехтерев (1857-1925), а также американцы Дон Уотсон (1878-1958) и Буррус Скиннер (1904-1990). Принципиально новым в этой концепции было то, что впервые была предпринята попытка применить психологическую базовую теорию к описанию, объяснению и терапии психических расстройств. Эта базовая ориентация на обоснование клинико-психологической практики посредством психологических теорий характеризует эту модель и сегодня, правда с тремя расширениями:

- Во-первых, теоретико-поведенческая модель опирается не только на теории научения, но и на целый ряд других теорий, прежде всего, например, когнитивных и интерперсональных (теории социального научения, атрибуции, переработки информации, самореализации и т. д.).

- Во-вторых, для исследовательских программ характерна эмпирическая ориентация, т. е. эмпирическая реальная достоверность моделей расстройств и терапии считаются важным масштабом и коррективом для научного и практического развития. Обосновать эмпирически – является важным компонентом при этом теоретико-поведенческого моделеобразования, включая теоретические объяснения, технологические обоснования и прогнозы, вплоть до оценки терапевтических программ в практике. Решающим оценочным фактором клинико-психологической практики всегда является при этом результаты эмпирической экспертизы.

-В-третьих, клиническая практика тоже может развивать самостоятельные принципы и технологии и предоставлять теории ценные импульсы. Тем самым в обоснование практики делают вклад не только психологические базовые теории, но и сама практика существенно способствует развитию теорий. Это справедливо особенно для развития специфических моделей расстройств и терапевтических программ. Тем самым в теоретико-поведенческих исследовательских программах твердо укоренился обмен между психологическими базовыми теориями и прикладными теориями.

Концепция расстройства. Теоретико-поведенческая концепция расстройства исходит из того, что расстройства проявляют себя в замечаемом со стороны поведении, различия между лежащим в основании заболеванием и симптоматикой не рассматриваются. Поскольку поведение всегда рассматривается во взаимосвязи с окружающей средой (см. функциональный анализ условий), то предпринимается попытка проблематичное поведение человека рассматривать во взаимосвязи с историей научения и выявлять запускающие и удерживающие проблему условия. При этом пытаются установить способности и умения человека, чтобы использовать его сильные стороны в научении, знаниях и поведении. Имеющие место дефициты устраняются посредством целенаправленного тренинга, например, посредством упражнений социальных и коммуникативных умений и навыков у лиц с социальными страхами, психическими /интеллектуальными проблемами или при реабилитации бывших шизофренических пациентов. Терапия в данном случае ориентирована – в отличие от психоаналитической или гуманистической терапий – в редких случаях на личность, но, как правило, на «поведение в ситуациях», на социальный и жизненный контекст клиента (например, на интеракцию с другими людьми, на профессиональную или семейную жизненную ситуацию) или может даже концентрироваться на формирование среды (например, тренинг родительский или близких, коррекция профессиональной ситуации).

Антропологические допущения. Теоретико-поведенческий подход исходит из индивидуум-среда-отношений, при котором поведение по существу проявляет себя как функция средовых условий, в то время как активное влияние личности на ее среду практически не учитывается. Бандура (1986) характеризует это представление как «монодирективный детерминизм». Человеческое поведение односторонне направляется средовыми условиями. Соответственно, антропологические представления этой концепции ближе «модели робота», чем «модели пилота»: человек реагирует на силы среды, вместо того, чтобы активно формировать свою среду согласно своим целям и представлениям, человеческое поведение представляет собой «ответ» на стимулы и последствия. Исторически это можно понять как ответную реакцию, правда, тоже как крайность, на психоаналитические представления. Последние игнорируют влияние актуальных условий жизненного контекста и вместо этого акцентируют внимание на детерминации человеческого поведения внутренними побудительными силами. Как в теоретико-поведенческой, так и в психоаналитической модели слишком слабо учитывается самоопределение человека, которое в «пилот-моделях» занимают центральное место. В них исходят из того, что человек решает, какое поведение он реализует, с какими ситуациями он хочет встретиться и как активно будет влиять на среду.

Методология. Методологически теоретико-поведенческая модель в первую очередь ориентирована на эксперимент, благодаря которому и возможно причинное объяснение взаимосвязей. Крайняя позиция некоторых сторонников этой модели состоит в том, что соответствующие знания дает только эксперимент, что и терапия в каждом конкретном случае тоже должна рассматриваться как эксперимент: гипотеза на диагностической фазе, планомерная интервенция и оценка эффекта, верифицирующих или нет начальные предположения.

Трудности, прежде всего, в том, что исследование и терапия преследуют разные цели. Первый – получение новых знаний, которые строятся уже на известных знаниях, и которые приобретаются через варьирование и контроль за условиями. Терапия, напротив, во всех этих возможностях очень ограничена.

Методологическая позиция позволила даже пытаться перенести результаты экспериментов на животных в область терапии человека, например, результаты экспериментов Вольпе с кошками («невротические расстройства»).

Эти и другие ограничения экспериментального исследования в клинической психологии привели к тому, что, исходя из его объяснительного потенциала, оно остается желательными, но, тем не менее, часто должно быть заменено другими эмпирическими источниками познания.

К дискуссии. Уже в конце 60-х годов поведенческие терапевты в большинстве своем оставили радикальные поведенческие позиции, но первоначальное обоснование поведенческой терапии теориями научения упрямо держится до сегодняшнего дня. Против теоретической ориентации ранней поведенческой терапии, основанной на обуславливании, говорит, прежде всего, то, что множество различных процессов научения не позволяют так просто их редуцировать лишь к двум простейшим формам научения. К тому же проблематичной является и возможность перенесения элементарных определений «стимулов» и «реакций», которые частенько апробированы в экспериментах с животными, на сложные структуры человеческих психических процессов.

Противоречивость бихевиорального объяснительного подхода проявляет себя особенно при том бихевиорально-терапевтическом подходе, который оперирует концепцией самоконтроля: самоконтроль необходим при таких психических проблемах, которые «обладают самоподкрепляющим потенциалом», например, при зависимом поведении (злоупотреблении алкоголем, наркотиками, лекарствами, едой, курением и т. д.) и при выраженном поведении избегания (страх и, прежде всего, фобии). Программы самоконтроля исходят из того предположения, что человек намеренно и планомерно ориентирует свое поведение на представления цели и в смысле этих представлений может его изменять. При этом процессы самонаблюдения, самооценки и самоусиления играют центральную роль во внутренней регуляции собственного поведения. Лишь реконструкция этих подходов на основе эпистомологической модели субъекта (субъектной модели) может объяснить противоречия, которые рождают программы самоконтроля внутри теоретико-поведенческой модели.

В своей емкой книге о принципах поведенческой модификации Бандура (1969, 63) выступает, как против бихевиоральной, так и против психоаналитической позиции: «…человек – это ни интернально побуждемая система и ни пассивно реагирующее на экстернальную стимуляцию существо». Бихевиоральная позиция в дальнейшем обогащалась, прежде всего, когнитивными и социальными (т. е. «интерперсональными») концепциями, которые привели в результате усилий по интеграции различных развитий к более основательному пониманию теоретико-поведенческой модели и поведенческой терапии. Привлечены были, прежде всего, когнитивные процессы регуляции внимания, решения проблем и целенаправленного мышления, переработки информации, мотивации, ожиданий самоэффективности и т. д., а также научение через наблюдение, символические и интерперсональные сравнения. Сегодня можно больше говорить о социально-когнитивной поведенечской терапии. Поэтому современную поведенческую терапию можно характеризовать следующим образом:

- Базисом поведенчески-терапевтического знания являются знания, добытые из систематического эмпирического исследования и связывающие основания психологического знания с их применением.

- Биопсихсоциальная ориентация: принципиально исходит из взаимоотношений между биолого-соматических, психических и контекстуальных условий, которые должны учитываться при этиопатогенезе и терапии.

- Ориентация на изменения: процессы человеческих изменений следует понимать особенно дифференцированно.

- Систематическое и целенаправленное лечение: идентификация проблемы (диагностика) – интервенция – оценка.

- Ориентация на специфичность расстройства: развитие концепций расстройства и терапии для специфических расстройств.

Современная психология находится в состоянии непрерывного и бурного развития, что характерно для молодой науки. В ее структуре появляются новые отрасли и направления. В настоящее время их насчитывается более сорока. Таким образом, современная психология представляет собой разветвленную систему научных дисциплин. Центральное место в ней занимает общая психология. Общая психология представляет фундамент всего психологического знания, она изучает общие законы организации и функционирования психики, разрабатывает методологию и теорию психологии. Общая психология связана с другими отраслями психологии, так как, с одной стороны, все отрасли психологии в своем развитии опираются на общую теорию психологии, с другой стороны, знания и факты, добытые в прикладных областях, обогащают общую теорию психологии.

Если в основу классификации отраслей психологии положить Объект Изучения, то можно выделить следующие отрасли психологии.

Сравнительная психология Изучает закономерности развития психики в филогенезе.

Возрастная психология Изучает закономерности психического развития человека в онтогенезе, основные стадии его развития, критические и сенситивные периоды. В возрастной психологии выделяются: психология детства, психология подросткового периода, психология юности, психология взрослости (акмеология), психология старения и старости (геронтопсихология).

Дифференциальная психология Исследует индивидуально-психологические различия между людьми. Это могут быть различия в темпераменте, характере, способностях, познавательных стилях, мотивации поведения и др. Основными задачами является выработка норм, стандартов в соответствии с возрастом, полом человека.

Педагогическая психология Изучает психологические основы обучения и воспитания. Она тесно связана с возрастной и дифференциальной психологией, поскольку одной из важных ее задач является индивидуализация обучения в соответствии с возрастом и индивидуальными особенностями обучаемых. Важнейшей задачей педагогической психологии является формирование гармоничной личности на основе сочетания умственного, нравственного, эстетического, физического воспитания, формирования кругозора.

Инженерная психология Разрабатывает принципы согласования технических устройств (машин, приборов и т. п.) с характеристиками психических процессов, функций и свойств человека, стремясь обеспечить максимальную надежность и эффективность систем контроля и управления и сократить затраты человеческого труда. Особенно остро вопрос встает, когда человеку приходится работать в условиях эмоционального напряжения, повышенной ответственности, дефицита времени или информации.

Психология труда Изучает психологические основы и структуру трудовой деятельности, ее динамику и механизмы регуляции. Эта дисциплина исследует психологические факторы эффективности и качества труда. Психология труда выявляет профессионально важные качества личности по отношению к разным профессиям, решает проблемы профессионального отбора и профессионального обучения.

Социальная психология Изучает психологические механизмы воздействия социума (общностей) на поведение и сознание человека, исследует взаимодействие людей в группах, коллективах, позиции личности в них, проблемы лидерства и подчинения. Важными проблемами социальной психологии является исследование психологических механизмов формирования общественного мнения, проблемы массовых коммуникаций. В последние годы в русле социально-психологических исследований стали активно разрабатываться проблемы этических общностей, национальных традиций и стереотипов поведения.

Юридическая психология — отрасль психологии, изучающая взаимоотношения человека и права. Основные ее проблемы — исследование личности преступника, формирование мотивации преступления, психологические основы перевоспитания правонарушителей. В юридической психологии изучают также психологию жертвы, психологию свидетельских показаний, психологические аспекты следствия.

Клиническая психология — специальность широкого профиля, имеющая межотраслевой характер и участвующая в решении комплекса задач в системе здравоохранения, народного образования и социальной помощи населению. Работа клинического психолога направлена на повышение психологических ресурсов и адаптационных возможностей человека, гармонизацию психического развития, охрану здоровья, профилактику и преодоление недугов, психологическую реабилитацию. (Подробнее см. раздел «Клиническая психология»).

Конечно, в этом коротком введении невозможно охарактеризовать все отрасли психологической науки, тем более, что процесс дифференциации психологического знания продолжается и в последние годы появились такие области, как политическая психология, экономическая психология, организационная, психология менеджмента и т. п.

Основными тенденциями в развитии современной психологии являются: укрепление связей психологии с другими науками (биологическими, медицинскими, социальными, техническими); усиление практической направленности психологии, развитие ее прикладных отраслей, использование наряду с диагностическими широкого диапазона психокоррекционных, поддерживающих, терапевтических, развивающих методов и средств.

Структура клинической психологии.

Основными разделами клинической психологии являются: Патопсихология, нейропсихология И Психосоматическая медицина. Помимо этого в нее часто включают такие специальные разделы, как психотерапия, реабилитология, психогигиена и психопрофилактика, психология девиантного поведения, психология пограничных психических расстройств (неврозология). Количество специальных разделов постоянно множится в зависимости от потребностей общества. И сегодня можно встретить такие частные области клинической психологии, как психология посттравматического стресса, психология инвалидности, психовенерология, психоонкология, социальная психология здоровья и др.

Клиническая психология тесно связана с такими дисциплинами, как психиатрия, психопатология, неврология, психофармакология, физиология высшей нервной деятельности, психофизиология, валеология, общая психология, психодиагностика, специальная психология и педагогика. Клиническая психология тесно связана с такими дисциплинами, как психиатрия, психопатология, неврология, психофармакология, физиология высшей нервной деятельности, психофизиология, валеология, общая психология, психодиагностика, специальная психология и педагогика.

Сферой пересечения научного и практического интереса Клинической психологии и психиатрии Является диагностика. Совпадающим предметом психиатрии и клинической психологии являются психические расстройства. Однако клиническая психология, кроме того, занимается такими расстройствами, которые болезнями не являются (так называемые "пограничные психические расстройства"). Фактически же современная психиатрия и клиническая психология различаются не предметом, а точкой зрения на один и тот же предмет: психиатрия делает акцент на морфо-функциональной (соматической) стороне психического расстройства, тогда как клиническая психология акцентирует внимание на специфике психологической реальности, возникающей при психических расстройствах.

Связь Клинической психологии с психопатологией. Патопсихология, и психопатология имеют дело с одним и тем же объектом: нарушениями психической деятельности. Б. Д. Карвасарский усматривает различие между патопсихологией как разделом клинической психологии и психопатологией как сугубо медицинской дисциплиной. Патопсихология Описывает преимущественно психологическую сторону психических нарушений, т. е. изменения сознания, личности и основных психических процессов - восприятия, памяти и мышления, тогда как Психопатология описывает психические нарушения медицинскими категориями (этиология, патогенез, симптом, синдром, симптомокинез (динамика возникновения, развития, существования, соотношения и исчезновения элементов синдрома), синдромотаксис (взаимосвязь различных синдромов)) и критериями (возникновение, прогноз и исход патологического процесса).

Связь Клинической психологии и неврологии проявляется в концепции психоневрального параллелизма: каждому событию в психической сфере обязательно соответствует отдельное событие на уровне нервной системы (не только центральной, но и периферической).

Связь Клинической психологии и психофармакологии Заключается в изучении последней психологических эффектов лекарственных средств. Сюда же можно отнести и проблему плацебо-эффекта при разработке новых лекарственных соединений.

Связь Клинической психологии с физиологией высшей нервной деятельности и психофизиологией Проявляется в поиске корреляций между патопсихологическими процессами и их физиологическими коррелятами.

Связь Клинической психологии с валеопсихологией и психогигиеной Заключается в совместном определении факторов, противостоящих возникновению психических и соматических расстройств, и уточнении критериев психического здоровья.

Связь Клинической психологии со специальной психологией и педагогикой Проявляется в поиске путей коррекции проблемного поведения детей и подростков, вызванного нарушениями психического функционирования или аномалиями личностного развития.

Методология. Методологически в психоанализе преимущественно все еще представлена специфическая герменевтическая исследовательская программа, хотя можно наблюдать тенденцию к открытости другим эмпирическим исследовательским подходам. Обоснование герменевтическому методу мы находим у Фрейда, который свой предмет укладывает в поле напряженности между естественной и гуманитарной наукой: „…меня это тоже очень трогает, что истории болезни, которые я пишу,…так сказать, не свидетельствуют о научности. Но я должен себя тем утешать, что за этот результат можно сделать ответственным, очевидно, природу предмета…» (Freud, 1893/1964, 227).

Психоанализ опирается, прежде всего, на герменевтику, которая первоначально понималась как учение о тексте, а позже как учение о понимании смысловых взаимосвязей и тем самым концептуализировалась в качестве основания теории познания гуманитарных (социальных) наук (Дильтей, 1894): понимание должно здесь заступить на место объяснения в естественнонаучных дисциплинах (о соотношении понимпния и объяснения см. Г. В.Залевский, ). Цель понимания состоит в расшифровке значений способов действий человека. В психоанализе это реализовано таким образом – и это является специфическим этой герменевтической ориентации, - что исследовательская работа осуществляется в «психоаналитической ситуации», т. е. научные знания добываются преимущественно в психоаналитической работе со случаем. Эта процедура настолько характерна, что обозначается как «психоаналитический метод»; ее преимущества состоят в том, что посредством ее вскрываются не только очевидные, но и скрытые смысловые структуры. Поэтому некоторые авторы обозначают ее понятием «глубинная герменевтика».

Одновременно с программной приверженностью психоаналитическому герменевтическому исследованию имеет место нередко категорическое отвержение традиционного психологического исследования. Причины этого видятся в следующем:

- Эмпирическое психологическое исследование считается иррелевантным для клинической психоаналитической теории.

- Эмпирические данные не являются необходимыми, поскольку клинические данные настолько убедительны, что не требуют никаких дальнейших независимых подтверждений.

- Эмпирическое исследование представляет ошибочным применением для психоаналитических концептов, поскольку построения психоанализа базируются всегда только на отдельном случае.

Критика этого генерального методологического подхода направлена, с одной стороны, на исключительность, с которой представлена психоаналитическая герменевтика, и с другой стороны, против явных методических ограничений, которые связаны с исследованием отдельных клинических случаев. С многих сторон поступают доказательства, что предубеждение против эмпирического психологического исследования неправомерны и что, напротив, эмпирическая поддержка теоретических психоаналитических теорий посредством исследований вне клинических рамок совершенно необходима. (Grünbaum,1988; Holt,1992; Masling&Bornstein,1993). Некоторые психоаналитики тоже подвергают критики эта методологическая позиция. Так, Rapoport (1973, 19-20) писал: «Фрейд утверждает, что только опыт из первых рук посредством психоаналитического метода делает возможным понимание и достоверную проверку психоаналитических суждений, что достоверность психоаналитических теорий может быть оценена только лишь посредством аналитического метода и что их достоверность уже этим методом доказана и более в доказательствах не нуждается. Метод, теория и способ доказательства ее достоверности неразрывно связаны друг с другом».

Следующее замечание состоит в том, что психоанализ не может претендовать для себя на свои собственные критерии изучения, так как для него действительны те же научные требования, как и для любых других психологических теорий. В этой связи пишет Reiter (1975, 28): «Попытка представить понимание как альтернативу объяснению и таким образом узаконить претензии на автономию области науки может с позиции научной логики рассматриваться как тупиковая, научно-социологически герменевтический сепаратизм представляет собой стратегию иммунизации против успехов реальнонаучного метода».

И Казусное (отдельных случаев) исследование, которое основал Фрейд (например, история болезни «Анны О.», «маленького Ганса», «человек-волк» и т. д.) указывает на целый ряд заметных недостатков. Например, эта процедура позволяет лишь ограниченное объективирование и проверку полученных данных. В дальнейшем информация, которая получена во время терапии, оказывается под влиянием интеракций с пациентом, так что пациент во время обследования-терапии проявляет тенденцию «продуцировать» те феномены, которые уже заранее определены теориями и интерпретациями психоаналитика (Grünbaum,1988). Наконец, и это касается особенно генерализированности данных, может быть оценена информация только лиц, участвовавших в психоанализе, поэтому выводы оказываются очень ограниченными в связи ограниченной репрезентативностью группы лиц.

Имеет место еще целый ряд препятствий, стоящих на пути эмпирической проверки. Они находятся, прежде всего, в недостаточной систематизации психоаналитической теории, а также в нереализованных критериях непротиворечивости и интерсубъектной проверяемости. Центральное положение психоанализа – представление о структуре или топографии психического – пожалуй, вообще не доступно эмпирической проверке. Психоаналитики отвечают на критику о недостаточной эмпирической проверяемости ссылкой на обилие (содержательное богатство) глубинно-психологических концептов. Некоторые из них даже считают, что в этом плане мало есть конкурирующих с ними концепций. Но в этом и главная проблема психоанализа, как научной теории, как считает Perrez (1979). Popper (1984, 35)- один из известных науковедов - эту критику психоанализа привел к одному знаменателю: «Мир был полон верификациями (доказательствами) этих теорий. Что только не происходит, подтверждает их. Их правда, таким образом, казалась очевидной». Тем самым исследование и практика, осуществляемые согласно таких концепций, подвергается критике, поскольку их объяснения, обоснования и прогнозы можно измерять, в конце концов, только лишь всегда основываясь на одной и той же определенной Plausibilität (приемлемости, убедительности). Для исследования необходимо концептуальное разделение теоретических, методических и эмпирических данных, чтобы вообще была возможной научная проверка каких-либо утверждений.

В то же время отмечается, что эмпирическое исследование психоаналитических концепций развития личности и психопатологии значительно больше продвинулось, чем исследование психоаналитической терапии. Так, получены новые данные относительно развития Я-концепции в раннем детстве, когнитивной психологии (неосознаваемые процессы восприятия и памяти), ментальных репрезентаций, восприятию человека и социальных когниций. Существенный вклад в клиническую психологию можно ожидать в будущем, прежде всего, в том случае, когда психоаналитическое исследование откроется навстречу другим исследовательским подходам (Bastine, 1998, 88).

Методология. В отношении исследовательской методологии гуманистическая концепция исходит из феноменологической позиции, которая стремится к «возможно непредвзятому описанию способов проявления». Цель феноменологического исследования лежит в широкой регистрации наблюдаемого. Возможности искажений находятся не только в личности наблюдателя, но также и в теоретических предструктурированиях и принятии традиционных научных знаний (которые в феноменологическом подходе должны обязательно игнорироваться). Широко охватывающее личностно-, теоретически и от предзнания свободное описание включает заметно и такие субъективные данные, которые недоступны интерсубъектной проверке. При этом феноменологический подход постулирует, что он включает в себя не только эвристическую функцию, но и, в особенной степени, предметно адекватен, поскольку содержания клиент-центрированной теории зиждется на субъективном мире человека.

Сильные стороны феноменологического исследования, прежде всего, в возможности изучения новых феноменов, которые побуждают развитие новых теоретических и технолого-практических перспектив. Это для теории и практики значительная инновационная функция. Его слабости, как и всех качественных подходов, прежде всего, в объяснении и генерализации наблюдаемых феноменов, по отношению к которым возможно лишь формулирование гипотез.

Наряду с феноменологическим исследованием существует и систематическое эмпирическое исследование. Основатель клиент-центрированной психотерапии К. Роджерс является одновременно пионером эмпирически-систематического изучения психотерапевтического процесса и его эффективности. В многочисленных эмпирических исследованиях – вначале в 1954 г. вместе с Р. Даймонд, Роджерс пытался объективировать процессы и результаты психотерапии. Он использовал магнитофонные записи терапевтических сеансов и данные психологических тестов, а также приемов субъективной оценки, которые служили выявлению терапевтических изменений. Его исследования относятся к методологичскому эмпиризму, который преследует точное наблюдение феноменов, пошаговое развитие и проверку гипотез, однако полностью игнорируя экспериментальные правила исследования.

Расхождение между философско-атропологической позицией, с одной стороны, и систематически-эмпирическими исследовательскими подходами, с другой, привело к противоречиям между «экзистенциальной терапией переживаний и естественно-научно ориентированной разговорной терапией». В то же время нельзя не заметить, что внутри клиент-центрированной психотерапии существует, как минимум, две позиции: феноменологически-персоналистическая и эмпирически-психологическая. Первая подчеркивает неповторимость индивидуума, как и неповторимость межчеловеческих (также психотерапевтических) отношений. Акцентирование интерперсональной ситуации как ведущей к изменениям условию, но в то же время недостаточное внимание другим условиям клиента, в том числе его жизненной ситуации. При эмпирически-психологической ориентации сильнее на первый план выдвигаются общие психологические подходы и методы, например, дифференциальные, социальные, когнитивные условия и процессы.

К дискуссии. Клиент-центрированная психотерапия, как она была сформулирована Роджерсом, служит в качестве прототипа гуманистической клинико-психологической модели. Но под этим обозначением собраны совершенно различные силы и концепции. Так, уже в пределах клиент-центрированной теории представлены разные позиции. К гуманистической модели премыкающая гештальтерапия побуждается целым рядом аспектов из психоаналитической модели расстройства, отрицает самоактуализацию как мотив к изменению и подчеркивает значительно сильнее личностный жизненный контекст. Другие авторы расширили гештальтерапевтический подход до широкоохватной теории эмоциональных изменений, которые включают и когнитивные процессы. Биоэнергетические подходы используют даже строгую диагностику типов характера.

Поэтому оценивать гуманистическую модель нужно более точно. Клиент-центрированная гуманистическая концепция, как наиболее проработанная, игнорирует на сегодняшний день, кроме того, дифференциально-этиологическую перспективу, т. е. различия между различными видами психических расстройств. Она могла это делать, поскольку рассматривала человека в его неповторимости. Тем самым игнорировались различия между группами людей, значение различных расстройств, различные свойства личности или различные условия жизни (например, принадлежность к социальному слою). При возникновении, диагностике, классификации и терапии психических расстройств такие различные признаки выводились за рамки в начальной концепции. Вместо этого концептульный акцент клался на общие условия человеческого изменения – как в персональном развитии, так и в психотерапевтическом воздействии. Правда, научно вполне легитимный акцент. Тем не менее, для клинико-психологической модели это представляется недостатком, поскольку не учитываются очевидные различия между лицами с различными расстройствами. Часто делаемый психоаналитической теории упрек в том, что она хотя и много дает для понимания расстройства, но мало к изменению проблемы, для клиент-центрированной модели он совершенно противоположно направленный – много дает для изменения, но мало пригодна для выявления дифференциальных различий. Этот недостаток, однако, в последние годы смягчается, поскольку на него начинают обращать внимание.

Зарождение научной клинической психологии можно отнести к концу 19 века, когда Вильгельм Вундт основал Институт экспериментальной психологии в Лейпциге. В этом институте наряду с другими обучались и работали те психологи, которые сегодня по праву считаются основателями клинической психологии.

Ученик Вундта Лайтнер Уитмер (1867-1956) ввел понятие клинической психологии. После получения ученой степени в Лейпциге он вернулся в США и работал на ФП Пеньсильванского университета. В 1896 г. Он основал первую психологическую клинику при университете Пенсильвании (обследовались и лечились дети со слабой успеваемостью). В 1907 году Уитмер учредил журнал «The Psychological Clinic». Понятие Клиническое он взял из медицины, не подразумевая под этим ни медицинскую психологию, ни клинику в смысле места, где занимаются психологической деятельностью, а имея в виду работу с отдельными конкретными случаями. Хотя Уитмер и дал название новой науке, он практически не повлиял на дальнейшее развитие этой дисциплины. В 1917 г. неск-ко специалистов по КП основали Американскую ассоциацию клинических психологов, которая в 1919 г. вошла в Американскую психол-кую ассоциацию как клиническая секция; в р-те понятие КП стало определять профессиональный статус, притом что определения самой КП еще не было. Наряду с понятием КП было введено понятие Abnormal Psychology, которое отчасти применяется как синоним КП, а отчасти используется для психол-ких дефиниций и этиологических теорий психических расстройств.

Из лаборатории Вундта вышел и немецкий психиатр Эмиль Крепелин (1856-1926), который уже в 90-е гг. 19 века пытался применить экспериментальные подходы, используемые в психологии, к решению проблем психиатрии и этим дал мощный импульс для развития КП. Крепелин подчеркивал необходимость экспериментальных исследований в психиатрии. Большую роль в КП сыграл другой медик – Зигмунд Фрейд (1856-1939), открыв сферу психотерапии для не-медиков и значительно продвинув вперед психологическую теорию возникновения психических расстройств. Сначала он, как и Крепелин стоял на естественнонаучной позиции, но впоследствии обратился к герменевтическому, понимающему подходу.

Крепелин и Фрейд дали сильнейший толчок развитию немецкой (и международной) КП. Эти два имени знаменуют различное понимания КП, которые и по сей день противостоят друг другу, как в науке, так и в практике: Крепелин был сторонником эмпирической КП, а Фрейд – приверженцем герменевтического научного подхода, нашедшего наиболее яркое выражение в глубинной психологии.

В немецкоязычных странах понятие КП в узком смысле, как название особой науки или профессии, долгое время не было распространено. Однако уже в первой половине 20 в. КП была имплицитно представлена следующими областями науки: психодиагностика, педагогическое консультирование, психологическая интервенция (и особенно психотерапия) при психических расстройствах.

Психодиагностика. Вопросы КП решались главным образом в сфере психодиагностики. Импульс для развития этой области дал Бине, один из создателей диагностики интеллекта.

Педагогическое консультирование. На базе психодинамических подходов Фрейда и Адлера, а также клинико-психологических разработок Уитмера уже очень рано были созданы консультационно-педагогические центры. Наряду с психотерапией глубиннопсихологической ориентации педагогическое консультирование долгое время оставалось единственной областью интервенции, открытой для клинических психологов. Психогогика – подразумевалась активная интервенция, которая была ограничена определенным сроком и применялась при психических расстройствах и нарушениях поведения.

Психологическая интервенция (и особенно психотерапия) при психических расстройствах. Начиная с рубежа веков психотерапией получили право заниматься и «глубинные» психологи, так что психологов уже давно можно идентифицировать как терапевтов.

Хотя в США понятие КП вошло в обиход уже в начале 20 в., в немецкоязычных странах оно появляется только около середины столетия. В 1946 г. Гельпах издал книгу под названием «КП»; при этом он понимал под КП психологию соматических болезней (особенности психики и поведения при соматических заболеваниях). Начиная с 1950-х гг. в немецкоязычных странах появляются книги под названием «КП». Е. Штерн в 1950-е гг. выпускает в свет трехтомное пособие по КП; примерно в то же время выходит учебник по КП Мейергоффа. Первыми учебниками по КП, в которых это понятие соответствует сегодняшнему, можно считать труды Шрамля (1969, 1970). В этих учебниках вводится новое определение КП, выраженное через Психотерапевтические методы, близкие к психологии: «разговорная психотерапия» (клиенто-центрированная психотерапия» и «поведенческая терапия». Основателем «разговорной психотерапии» является Карл Роджерс, и с 1950-х гг. она получает широкое распространение в Америке. В начале 60-х гг. В Гамбургском университете (Германия), в рамках факультета психологии Р. И А. Тауш начинают внедрять «разговорную психотерапию». Немного позднее – с 1950-х гг. – благодаря специалистам из США, Англии и ЮАР стремительно развивается поведенческая терапия и начиная с 1960-х гг. оказывает мощное влияние и на практику. С середины 1960-х гг. поведенческая терапия получает распространение и в немецкоязычных странах.

С начала 1970-х гг. в немецкоязычных странах значение КП постоянно растет – и как прикладной дисциплины в науке, и как аутентичной профессии. Акцент в работе клинических психологов переместился с диагностики на терапию. Изменения в концепциях здравоохранения привели к тому, что психологи с их широкой компетенцией вошли также во многие учреждения здравоохранения, в р-те чего к задачам терапии добавились задачи профилактики и реабилитации.

С середины 1980-х гг. КП проникает в сферу соматической медицины: было введено понятие Поведенческая медицина и тем самым создано поле исследовательской и профессиональной деятельности, где тоже значительно преуспели психологи. Дальнейшее расширение понятия КП произошло в конце 1980-х гг., когда появилась Психология здоровья.

Нынешняя ситуация характеризуется все более четким разделением КП на частные области, что ведет к специализации как в науке, так и в практике. (Перре, Бауманн «Клиническая психология»)

Выше анализировались соматопсихологические и психосоциальные аспекты за­болевания. В ходе заболевания и после него в результате сложного взаимодей­ствия этих аспектов может быть нарушено Душевное равновесие больных. Отсюда и необходимость уделить должное внимание Психогигиеническим и психиатриче­ским взаимосвязям, заняться вопросом об Осложнениях, вызываемых заболевани­ями. Человеку на протяжении жизни угрожает много различных заболеваний, которые могут быть легкими и тяжелыми, кратковременными и длительными. Преходящие заболевания у здорового человека обычно протекают без особых последствий. Но если речь идет о тяжелом заболевании, приковывающем человека к постели, то такое заболевание заставляет на долгое время выключаться из привычного хода жизни, а при попадании в больницу отрываться и от привычной среды. Согласно современному подходу, Болезнь может рассматриваться и как кризис (Естественно, кризисная ситуация может возникнуть не только в случае болезни, но и при других значительных нагрузках, у здоровых людей кризисную ситуацию может вызвать, например, траур, поражение в чем-либо. Подробнее об этом пойдет речь в главе IX). Индивидуум реагирует на необычную для него нагрузку, которую пред­ставляет заболевание, путем активирования той способности к приспособлению, которой он располагает (205, 206). Если же эти защитные силы организма истоща­ются, нарушается равновесие, наблюдаются патологические проявления, патоло­гические реакции личности, в том числе и психотические, невротические.

Мужчина 50 лет, с правосторонним параличом после тромбоза сосудов головного мозга. Состояние улучшается, больной может передвигаться. Но при ходьбе, особенно, если боль­ной устал, расстройство становится более выраженным. 9 лет назад у пациента был инфаркт миокарда, в тот же год больной подвергся операции на почке. Поэтому кровоизлияние в мозг оказалось для него слишком большой нагрузкой, его он перенес особенно тяжело. Напряжен­ные отношения с соседями в ходе болезни перерастают в тяжелый параноидный конфликт. Соседи теперь уже намеренно нервируют его, бросают крышки от кастрюль, включают на полную мощность радио, делают едкие замечания, что якобы наш больной «не хочет рабо­тать, хотя мог бы» и пр. К тому же больной «сообразил», что его младший сын врет и, несмотря на то, что ему всего 16 лет, уже ухаживает за женщинами. Разочаровался пациент и в своей жене, не верит, что она верна ему. Он заставляет ее отчитываться в каждой минуте времени. Из-за появившихся в последнее время нарушений потенции он еще более подозрительно относится к жене. Сложившееся параноидное состояние привело к постоянным рез­ким столкновениям с членами семьи и окружающими, более того, даже с представителями власти. Таким образом, психическое заболевание развилось после перенесенной новой болезни — тромбоза сосудов головного мозга. Назначив больному курс лечения элениумом, мы постоянно занимались с ним, проводили беседы. Выяснилось, что для него невыносимо, что он, ранее активный член общества, умелый руководитель, стал пенсионером, вынужденным сидеть дома. Пациент чувствует себя потерянным, никому не нужным, не имеющим никакой ценности человеком, которого презирает и зарабатывающая деньги жена и весь мир вообще. В результате успешного лечения больной успокоился, состояние его стало более уравнове­шенным.

2.Внутренняя картина болезни (ВКБ) и ее связь с этапами развития заболевания.

(+см. 15 билет) В ряду личностных факторов, играющих роль в развитии, формировании, течении, прогнозе болезни, большое значение имеют особенности отражения б-ни б-ным (ВКБ).Это понятие было введено Лурией. Сегодня во ВКБ рассматривают три уровня: 1.сенситивный (идентиф. ситуацию к-л. неблагополучия, сравнивая его с тем, который был до заболевания; отдельные симптомы сигнализируют о причинах неблагополучия. 2.оценочный (переработка, интеграция и оценка данных, полученных на 1-ом этапе. 3.этап сложившихся отношений (полное становление ВКБ. Формируется деятельность, направленная на излечение. Если такая деятельность не формир ®то ВКБ не счит. завершенной®неврозы). ВКБ зависит от стадий течения б-ни: 1. начальная (в ВКБ преобл. чувств. компонент; возникает реакция стресса®запускаются механизмы адаптации). 2. разгар (Взаимодействие с б-нью; формируются когнитивные компоненты; некоторое привыкание к б-ни; острые / подострые / хронические состояния) 3. исход (выздоровление или смерть; выздоровление - б-нь уходит, а ВКБ остается; Задержка структуры ВКБ может привести к глубокой формам неврозов и тп.; проблема эвтаназии; фазы умирания: непринятие прогноза®фаза протеста®введение торга или самогипноз®примирение). Знание структуры ВКБ позволяет правильно обосновать выбор психокоррекционных (коррекция масштаба переживаний - при панич. и ипохондр; способствовать достижению осознания факта т формирование адекватн. к ней отнош-я - при отрицании)

Болезнь как кризисная ситуация в жизни человека.

Болезнь как кризисная ситуация в жизни чка. Болезнь может вызываться не только болезнетворными факторами (соматическая основа), но и психологическими (психические кризисы - стрессовые состояния; острые, актуальные травматические состояния; посттравматические состояния, техногенные катастрофы; разные формы нарушения адаптации и т. д.).

Влияние на чка оказывает и его представление о болезни. Понятие ВКБ.

В результате болезни могут возникать личностные изменения.

Болезнь как прямое следствие причин болезни — это слишком упрощенное представление. Болезнь или здоровье являются результатом взаимодействия болезнетворных факторов (вирусов, излучения или стресса) и факторов, благоприятных для здоровья, таких как сохранная иммунная система, хорошая конституция или хорошо разработанная стратегия совладания.

Лурия: ВКБ - «весь тот огромный внутренний мир больного, который состоит из весьма сложных сочетаний восприятий и ощущений, эмоций, аффектов, конфликтов, психических переживаний и травм».

ВКБ – это вся сумма ощущений, переживаний, представлений, связанных с заболеванием.

В структуре ВКБ Лурия выделяет 4 компонента:

Сенситивный, отражающий локальные боли и расстройства;

Эмоциональный;

Рациональный;

Мотивационный, или волевой, связанный с сознательными целенаправленными действиями по преодолению болезни.

Петровский, Ярошевский: «возникающий у больного целостный образ своего заболевания».

При возникновении дисгармонии, нарушении согласованной деятельности различных органов и систем, появлении признаков морфофункциональных расстройств развиваются субъективные состояния с ощущениями необычного, неопределенного характера. Эти ощущения, будучи предвестниками соматической болезни, обуславливают состояние, обозначаемое как дискомфорт.

Ожидание и опасение боли, усталость и бессонница повышают чувствительность к ней. В качестве элементарного переживания боль представляется наиболее близкой к эмоции страха. Болевые ощущения оцениваются больным не только как признак, симптом заболевания, но и как сигнал угрозы для жизни и возможных последствий в виде инвалидизации, изменения профессионального, социального статуса, материального положения. Многочисленные эмоциональные феномены, проявляющиеся на разных этапах формирования болезни, в ходе ее течения, составляют эмоциональный компонент ВКБ.

В результате сконструированная больным концепция заболевания (рациональный компонент ВКБ) может оказаться субъективной и далекой от реальности. Свое представление о болезни пациент воплощает в конкретных действиях, направленных на преодоление болезненного состояния: он идет на прием к врачу, к представителю альтернативной медицины или занимается самолечением (мотивационный, или волевой компонент ВКБ).

Ташлыков: ВКБ как система психической адаптации больного к своему заболеванию, имеющую в своей основе механизмы ПЗ и совладания. ВКБ создается в защитных целях, для ослабления интенсивности негативных переживаний, связанных с болезнью, компенсации чувства вины, стыда, агрессии. Выделяет познавательный, эмоциональный и мотивационно-поведенческий аспекты.

От «специфических расстройств личности» отличают «хроническое изменение личности после переживания катастрофы». Примерами стресса катастрофы м. б. пребывание в концентрационных лагерях, положение в блокаде, плену или в качестве заложника с постоянными ожиданиями быть убитым, инсценирование смертной казни, казни близких людей, стихийные бедствия, пытки и т. п. Индивидуальная уязвимость в отношении подобных стрессов не имеет основного значения, так как упомянутые или подобные им ситуации выходят за рамки того, что способен перенести человек.

Хроническим изменениям личности после переживания катастроф может предшествовать фаза манифестного посттравматического расстройства (психоза). Собственно изменения личности являются хроническими, длящимися минимум два года, выражаются стойкими нарушениями адаптации и разрывом межличностных связей. Паттерн изменений личности после катастроф включает:

Враждебное или недоверчивое отношение к миру;

Социальную отгороженность;

Переживание опустошенности и безнадежности;

Ощущение существования «на грани» с постоянным ожиданием угрозы и повторения катастрофы;

Отчужденность.

«Хроническом изменении личности после психической болезни», наблюдающемся после окончания душевной болезни, в частности, шизофрении. Его характеризуют следующие клинические признаки: чрезмерная зависимость и требовательное отношение к другим; убежденность в наличии такой степени внутренней измененности, которая делает неспособным формировать и поддерживать тесные и доверительные отношения в личностном и социальном плане; аспонтанность, снижение интересов к занятиями досугу; ипохондричность, постоянные жалобы на болезнь; неустойчивое и дисфорическое настроение; значительное снижение в социальном и трудовом функционировании в сравнении с преморбидным периодом.

Хроническое изменение личности после психической болезни м. б. установлено спустя два года и более после окончания болезни, если оно не связано с обширным повреждением или болезнью мозга. Вероятно, подобные изменения личности возникают также после тяжелых, инвалидизирующих соматических заболеваний.

Усилия, направленные на то, чтобы предотвратить превращения болезни или недостаточности стойкое нарушение личностных, социальных и профессиональных условий жизни или, если это невозможно, свести эти последствия к минимуму, называются реабилитацией.

В результате болезни как кризисной ситуации в жизни чка возможно возникновение депрессивных реакций и отсутствие мотивации к активному поиску возможностей решения.

Р. Уотсон, 1953: «КП есть интегральная часть остального поля психологии».

Любая наука развивается во взаимодействии с другими науками и под их влиянием. В этом переплетении различных наук и отраслей друг с другом в полной мере отражаются обусловленные научно-технической революцией взаимосвязанные тенденции: к выделению в самостоятельные области знаний, с одной стороны, и с другой, - интегративные тенденции, приобретающие в настоящее время ведущую роль и заключающиеся в активном использовании новыми отраслями пограничных дисциплин. Эти взаимодействия могут быть «горизонтальными», н-р, КП как одна из психологических дисциплин, и «вертикальные» взаимодействия, н-р, КП и философия. Базисными науками для КП являются общая психология и психиатрия.

В основе формирования личности больного чка лежат психологические закономерности (механизмы), во многом сходные с закономерностями нормального психического развития. При анализе психологической деятельности, при выборе методов исследования д. б. сохранен принцип анализа: от закономерностей здоровой психики к патологии. Но прямой перенос особенностей личности больных на типологию здорового чка неправомерен.

Значение КП для развития самой психологии - как науки, изучающей факторы, закономерности и механизмы психики. Зейгарник выделяет несколько аспектов подобного влияния на развитие общетеоретических вопросов психологии: решение проблемы соотношения социального и биологического в развитии психики; анализ компонентов, входящих в состав психических процессов; освещение вопроса о соотношении развития и распада психики; установление роли личностного компонента в структуре различных форм психической деятельности.

Современная КП располагает большим арсеналом методов исследования. Большей частью эти Методы заимствованы из Общей псиХологии, часть из них создана в КП как собственно клинико-психологические приемы. Условно все методы психологии могут быть разделены на нестандартизированные и стандартизированные. Нестандартизированные методы, представленные прежде всего набором так называемых патопсихологических методик (Зейгарник, С. Я. Рубинштейн, Поляков), отличаются «прицельностью», направленностью на определенные виды психической патологии, и выбор их осуществляется индивидуально для конкретного испытуемого. Создаются эти методики для изучения конкретных видов нарушения психической деятельности. В условиях психологического эксперимента они избирательно используются для выявления особенностей психических процессов в соответствии с поставленной задачей, в частности дифференциальной диагностики.

Психологическое заключение основывается при этом не столько на учете конечного результата (эффекта) деятельности больного, сколько на качественном, содержательном анализе способов деятельности, характерных особенностей самого процесса выполнения работы в целом, а не отдельных заданий. Важными являются учет отношения больного к исследованию, зависимость формы предъявления задания от состояния испытуемого и уровня его развития. Лишь при таком построении эксперимента может быть в полной мере реализовано требование к психологическому исследованию — выявление и сопоставление структуры как измененных, так и оставшихся сохранными форм психической деятельности. Проведение психологического эксперимента, построенного на отмеченных выше принципах, требует особенно высокой квалификации клинического психолога, обладающего знаниями не только своей специальности (речь о патологии, расстройствах), но и знание основных механизмов и закономерностей формирования и функционирования отдельных процессов, функций (относится к области общей психологии).

Антропологические допущения. Психоаналитическое представление о человеке, свидетельствует, с одной стороны, биологическую, с другой – социально-научную и критическую ориентацию: Я находится в конфликте между двумя мощными детерминантами, инстинктивными силами Оно и приобретенными в процессе социализации требованиями Сверх-Я, и обе угрожают базальной самореализации. В центре психоаналитической модели находится в изначальной концепции Фрейда отдача на произвол человека, который должен защищаться от этих сил и самоутверждаться.

Антропологические допущения. Большая симпатия, который вызывает у профессиналов гуманистически-клиент-центрированный подход, основывается, несомненно, не в малой мере на его представлении о человеке, которое служит идентификации с этой моделью и делает привлекательным для применения в обучении и супервизии. Гуманистическая субъектная модель не основывается ни на мощных внутренних побуждениях, ни на внешних детерминантах, которые человека программируют и направляют. Скорее, он является сам себя, согласно собственным потребностям и в адаптации к среде, регулирующим индивидом, который стремится к внутреннему росту и самореализации: «Человек представляется как сам себе пилот» (Форд, Урбан, 1967).

Критикуется концепция за слишком идеалистическую и оптимистическую картину человека, которая не учитывает богатство влияния социальных и других условий и исходит из здорового, исключительно ориентированного на ценности, нормы и условия, среднего сословия. Кроме того, за скобки выводятся физические проблемы, как ограничения из-за болезни, органические дефекты или несчастные случаи. К проблематичным позициям относится и допущение, что человек всегда стремится к совершенствованию и раскрытию. Мета-психологические допущения являются «персоналистическими» в том смысле, что стремления, мотивы, опыт и концепция Я стоит в центре, в то время как социальные, культурные и материальные жизненные условия играют слишком незначительную роль.

Глубинная психология начала свой путь развития с психоанализа Фрейда, который разработал свою собственную, отличную от традиционной, методологию, основанную на выявлении особенностей переживаний и действий человека, обусловленных неосознаваемыми мотивами. Фрейд предложил своеобразную психологическую технику — метод свободных ассоциаций. Целью метода было возвращение в сознание вытесненных представлений и переживаний, которые могли быть причиной невротических расстройств или аномального поведения пациента. Фрейд тщательно занимался самоанализом и многие его теоретические рассуждения основывались на собственных невротических расстройствах. Он предпринял работу по самоанализу, чтобы лучше постичь себя и понять своих пациентов. Основным средством самоанализа Фрейд считал анализ сновидений и в 1900 г. обобщил свой опыт в книге «Толкование сновидений», которая и сегодня считается одной из главных его работ. В 1901 г. Фрейд опубликовал книгу «Психопатология обыденной жизни», где высказал предположение о том, что бессознательные идеи, конкурируя между собой за прорыв в сознание, оказывают существенное влияние на мысли, поступки и действия человека, изменяя их. В 1902 г. к Фрейду обратилась группа студентов, в том числе Адлер и Юнг, с просьбой руководить еженедельным семинаром по проблемам психоанализа. Так возникла психоаналитическая школа Фрейда, которая создала основные теоретические предпосылки для формирования одного из трех доминирующих направлений современной психологии и психотерапии — динамического направления, объединяющего в себе большое число теорий, опирающихся на концепцию бессознательного. Фрейд стал первым теоретиком, указавшим на важность исследования детства для понимания природы психики человека.

В 1911 г. из-за теоретических расхождений Фрейдовское общество покидает один из любимых учеников Фрейда Адлер — основатель индивидуальной психологии. В 1914 г. от Фрейда отошел и швейцарский психиатр Юнг, которого он считал своим духовным сыном и наследником психоаналитической школы. Юнг разработал собственную аналитическую психологию.

Помимо индивидуальной психологии Адлера и аналитической психологии Юнга психоанализ Фрейда явился истоком для обширного течения в психологии, возникшего в 30-х гг. XX в. — неопсихоанализа. Его крупнейшими представителями стали Хорни, разработавшая характерологический анализ, Фромм с его гуманистической психоаналитической теорией, Салливан, создавший интерперсональную теорию психиатрии, Эриксон — автор психосоциальной концепции. Период создания этих теорий охватывает десятилетия как до Второй мировой войны, так и после нее. Глубинная психология проникла не только в психиатрию и психологию, но и в литературу и искусство, культурологию, антропологию и социологию.

В России интерес к глубинной психологии сопровождался клинической проверкой гипотез Фрейда; она имела как своих сторонников, так и противников. Российские ученые встретили идеи Фрейда о ведущем значении в происхождении неврозов (F40-F48) сексуальных переживаний со спокойным интересом.

Критические замечания в адрес психоанализа касались лишь односторонности взглядов Фрейда, игнорирования им других факторов в происхождении неврозов, помимо сексуальности. Практически каждая публикация Фрейда отражалась в реферативных обзорах на страницах «Журнала невропатологии и психиатрии». Большинство крупных работ было переведено на русский язык и издано отдельными книгами. Вопросам психоанализа особое внимание уделяли такие русские врачи и ученые, как Осипов, Вырубов, Асатиани, Вульф, Розенталь, Лурия, Лившиц и др.

После Октябрьской революции 1917 г. и гражданской войны в Советской России еще продолжалось изучение психоанализа. Были наивные попытки объединения психоанализа с марксизмом, носившие общее название фрейдомарксизма (Лурия, Фридман). После того как марксизм-ленинизм в СССР стал единственной теорией, фрейдизм, как и бихевиоризм и другие психологические концепции, были подвергнуты жесткой критике и запрещены, как пропаганда буржуазной идеологии. В 20-е годы в нашей стране активно издавались научные труды зарубежных психологов: Фрейда, Адлера, Келера, Коффки, Торндайка, Пиаже, Кречмера, во вступительных статьях к которым отечественными учеными давалась обстоятельная характеристика их теорий и методов. Продолжались и устанавливались новые личные контакты советских психологов с зарубежными. Представители советской психологии активно участвовали в международных конгрессах и симпозиумах. Бурно развивалась прикладная психология, особенно психотехника и педология. К 1923 г. в стране насчитывалось 13 научных институтов, занятых изучением проблемы труда, большое количество педологических лабораторий. С 1928 г. начал выходить журнал «Психология, педология и психотехника», где публиковались результаты исследований, проводимых в нашей стране. Активно развивалась психодиагностика. Так, при московском отделении ВИЭМ в патопсихологической лаборатории под руководством Выготского, Биренбаум и Зейгарник исследовалась психология умственной отсталости. Патопсихологические исследования разрабатывались в Психоневрологическом институте под руководством Бехтерева, а затем Мясищева.

Психоаналитическая модель клинической психологии.

Рассматривается как метамодель.

З. Фрейд, Шарко, Брейер (гипноз). Лечили прежде всего истерический невроз.

Основные постулаты психоаналитической модели:

За симптомами скрывается причина болезни.

Причины могут быть и не биологического плана (м. б. психосоциальными).

Топографическая модель личности (Сверх-Я – Я – Оно; сз – предсз - бсз).

Существует некоторая психическая энергия, существование психического детерминизма, принцип реальности.

Психические явления детерминированы, обусловлены какими-то причинами. Все психические явления нужно сводить к каким-либо причинам. Благодаря принципу реальности → согласование побудительных импульсов.

З. Фрейд исходил из понимания психических расстройств (истерического невроза) из органической модели («невроз - болезнь»).

З. Фрейд заимствовал концепцию симптомов из органической модели. Поиск причин болезни, стоящих за симптоиами.

Симптоматика истерических неврозов – причины:

Психические травмы;

Бессознательные сексуальные конфликты.

Т. е., причина интрапсихическая (травма, конфликт).

Допущение о мультидетерминации симптомов (1 симптом м. б. вызван различными причинами).

Симптом ↔ причина (линейный детерминизм).

Двигался к психосоциальной модели, пытаясь обосновать, как психосоциальные и культурные условия влияют на возникновение конкретных психических расстройств.

Психосоматическая медицина – на позиции З. Ф. (влияние психосоциальных и культурных факторов).

Естественно-научный аспект очень сильно выражен в допущениях З. Ф. (обращается к неврологии, физиологии → переносит на психическое).

Топографическая модель – и на физиологические, и на психические процессы.

Шеррингтон: рассматривал структурно-уровневую организацию нервной деятельности человека.

Заимствование З. Фрейдом идеи взаимосвязи между онтогенетическим и филогенетическим. Введение в категориальный аппарат понятия Е (энергии) – (Ест-науч. аспект).

Психическая Е – врожденные побудители, инстинкты, связанные с определенными аффектами. Сбалансированное состояние (если Е не сильно давит на «Я», на либидо → принцип удовольствия). Разбалансированное состояние (Е поднимается вверх, внутреннее напряжение растет, борьба → конфликт → неудовольствие).

Психическое по З. Ф. полностью детерминировано. Всему психическому можно найти объяснение в физиологическом.

Психологический аспект: выступает в виде противопоставления бессознательного предсознательному. Психологическое содержание – принцип вытеснения.

Психогенетический принцип: в поведении взрослого – основания психических расстройств нужно искать в детстве (момент фиксации (катектирование) на определенной стадии развития).

Теория психического конфликта: столкновение противоположных внутренних требований внутри субъекта. Конфликт приводит к поиску каких-либо психологических защит, которые могут являться неадекватными, псевдоадекватными, временно адекватными. Любой ПЗМ не м. б. вечным! (и физиологический тоже #t0С).

Антропологический аспект:

Представление о чке – имеет биологическую ориентацию (ЧК мало отличается от жных, ЧК направляется инстинктами); с др. стороны – социально-психологическая ориентация – «Оно» конфликтует с «Суперэго» → противоречивое представление о сути чка.

Редукционизм.

Методология психоанализа – какими методами познавать психическую реальность. Дуализм в методическом плане. Герменевтический метод – метод интерпретации. Пытается воспользоваться методами естественно-научного подхода. Цель понимания: расшифровка способов действия, поведения человека. Исследование (!) отдельного (!) случая – добываются научные знания → психоаналитический метод.

Герменевтический метод;

Метод свободных ассоциаций.

В психоанализе идет разработка одного случая – попытка его понять – что скрывается за ассоциациями?

Эмпирическое психологическое исследование считается незначимым, иррелевантным для психоанализа;

Эмпирические данные не являются необходимыми, т. к. клинические данные достаточно очевидны и убедительны;

Эмпирическое исследование представляется ошибочным для применения в психоанализе, п. ч. в психоанализе – отдельный случай.

Сильные и слабые стороны метода: глубинная герменевтика (открывает скрытые, глубинные слои). Все остальные методы психологического исследования отвергаются:

Любое другое исследование считается иррелевантным для психоаналитической теории (несущественным).

Эмпирические данные не являются необходимыми, т. к. все, что дает психоаналитический метод – дает исчерпывающе, не требует подтверждения.

Эмпирическое исследование представляет ошибочные данные, т. к. не попадает в рамки психоаналитической концепции, т. к. стремится к массовому исследованию, статистике.

Ограниченное объективирование и проверка полученных данных. Продуцируются ожидаемые высказывания.

Критика: критикуется герменевтический метод. Ограниченность герменевтического подхода: герменевтика, единственный случай.

Раппопорт: метод, теория и док-ва неразрывно связаны друг с другом (→замкнутый круг, а надо бы проверять и другими способами).

Оценивать психоанализ м. только с позиции тех критериев, которые сам психоанализ и предлагает → замкнутость модели (а школа д. б. открытой!).

Психоаналитическая = психодинамическая.

Определенный случай - # случай Анны О., маленького Ганса.

Казуометрия - ! проблема верификации.