Тема ответственности и памяти получила особое звучание в творчестве А. Твардовского, познавшего все тяготы Великой Отечественной войны. Поэт доказывает, что предательство своей памяти – настоящее преступление. Ныне живущие люди не в праве забывать тех, кто отдал жизни на полях сражения во имя других. Свою миссию поэт видит в том, чтобы рассказать живущим все, что он видел, пережил и прочувствовал. В этом смысле программным можно считать стихотворение Твардовского «Вся суть в одном-единственном завете …» Здесь автор говорит, что его жизненный и творческий долг – «открыть свою душу», рассказать о войне все, что у него наболело, что он считает нужным. И это - не только его долг, но и его облегчение, освобождение. Эти заветные слова он не может «передоверить» никому. Пусть он напишет не так талантливо, как Лев Толстой, но зато очень искренно и так, как он считает нужным:

За свое в ответе,

Я об одном при жизни хлопочу:

О том, что знаю лучше всех на свете,

Сказать хочу. И так, как я хочу.

Произведения А. Твардовского о памяти павших пронзительны, трагичны, глубоки. Так, в стихотворении «Я убит подо Ржевом» повествование ведется от лица погибшего воина, который обращается к тем, кто смог выжить. Воин напоминает о том, чтобы они помнили мёртвых. Хотя А. Твардовский использует прием условности, рассказ погибшего воина поражает своей точностью и правдивостью. Создаётся чувство, что мы слышим голос, призыв:

Нам свои боевые

Не носить ордена.

Вам – всё это, живые

Нам – отрада одна:

Что недаром боролись

Мы за родину-мать.

Пусть не слышен наш голос,-

Вы должны его знать.

Необычным здесь было, что реальное повествование сочетается с фантастическим. Если вначале указывается место, где служил солдат, рота («Я убит подо Ржевом,/ В безымянном болоте,/ В пятой роте, на левом…), то позже эти реальные очертания исчезают. Конкретный рассказ получает философское звучание.

Год спустя А. Твардовский напишет стихотворение «Жестокая память». Здесь тема войны получает новый аспект освещения – тему памяти. Вначале дана картина мирной жизни, утренней природы. Но в то же время лирический герой не может сполна наслаждаться этой красотой, потому что военные события (разрывы бомб, грохот орудий) напоминают о себе:

И памятью той, вероятно,

Душа моя будет больна,

Покамест бедой невозвратной

Не станет для мира война.

У А. Твардовского тема памяти перекликается с темой ответственности человека за всё происходящее. В середине 60-ых годов он создаёт небольшое стихотворение «Я знаю, никакой моей вины…». Внешне оно напоминает страницу из дневника. Строчки построены неказисто, просто, здесь нет сложных метафор. Основная мысль выражена одной фразой: «Речь не о том, но всё же, всё же, всё же….», она глубоко проникает в сердце читателя.

Хотя поэт не виновен в гибели миллионов соотечественников, но он судит себя высшим судом – судом духовным. Подобная мысль звучит в стихотворениях «Есть имена и есть такие даты», «Лежат они, глухие и немые». Главная мысль этих произведений – призыв к памяти о погибших:

Есть имена и есть такие даты,-

Они нетленной сущности полны.

Мы в буднях перед ними виноваты,-

Не замолить по праздникам вины.

Образ «маленького человека» и его воплощение в произведениях отечественной классики XIX века.

К жизни простого, ничем не примечательного человека обращались в своём творчестве многие писатели, ибо подобный герой существовал во все времена.

А. С. Пушкин был едва ли не первым, кто постарался показать истинное существование простого человека. В «Станционном смотрителе» он приподнимает своего героя и показывает, что его внутренний мир намного богаче и привлекательнее мира тех людей, с которыми ему приходится сталкиваться. Любовь к дочери Дуне заставляет его решится поехать в Петербург и там искать ее. Но им так и не суждено было встретиться. Узнав о печальной судьбе своей Дуни, Самсон Вырин упал духом. Постепенно он начинает «опускаться», сильно пить, наконец, умирает. Пушкин пишет, что его герою советовали обратиться к властям за помощью, но он отказался, смирившись со сложившимися обстоятельствами.

Образ станционного смотрителя стал прямым предшественником Акакия Акакиевича Башмачкина из повести Гоголя «Шинель». Автор правдиво воспроизводит жизнь ординарного человека - жертвы несправедливого социального порядка. С горячим сочувствием изображается в повести судьба этого «вечного титулярного советника», предмета постоянных насмешек и унижений. Бессмысленная работа и убогость существования лишала его способности развития, он не знал никаких привязанностей и развлечений, кроме переписывания бумаг. Вся мечта Башмачкина о лучшей жизни воплотилась в шинели, кража которой оказалась кражей всей его жизни.

Мотив гуманности и сострадания переплетается в повести с сатирическим обличием бесчеловечности и грубости, царящих в жизни. В образе «значительного лица» воплощена жестокая бюрократическая система, не способная защитить «маленького человека».

Как Пушкин и Гоголь, к теме «маленького человека» обращался Ф. М. Достоевский в романе в письмах «Бедные люди». Герой этого произведения, Макар Девушкин – мелкий чиновник, придавленный горем и нуждой. Он переписывается со своей возлюбленной – Варенькой, которой рассказывает о своей трудной жизни.

Форма писем помогает писателю раскрыть внутренний мир героев. Этот мир богат и интересен, внешние обстоятельства не делают героев произведения жестокими и очерствевшими. Герои Достоевского сохраняют чувство собственного достоинства, но жизнь их тяжела и скудна.

Таким образом, можно говорить о том, что тему «маленькому человеку» русские писатели раскрывают по-разному, в разных аспектах, но всех их отличает гуманистический подход к своим героям, утверждение основ справедливости по отношению к «маленькому человеку».
«Диалектика души» героев романа Л. Н. Толстого «Война и мир» (на примере одного из персонажей по выбору экзаменуемого)

Л. Н. Толстой известен не только как гениальный писатель, но и как удивительно глубокий и тонкий психолог. Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» открыл миру галерею бессмертных образов. Благодаря тонкому мастерству писателя-психолога, мы может проникать в сложный внутренний мир героев, познавая диалектику человеческой души.

Основными средствами психологического изображения в романе «Война и мир» являются внутренние монологи и психологические портреты.

Образ Пьера Безухова является одним из самых важных в романе. Автор знакомит нас со своим героем уже с первых страниц произведения, в салоне Анны Павловны Шерер. Современники отмечали заметное сходство межу персонажем и автором. Действительно, Пьер Безухов выражает многие заветные мысли писателя. Но отождествлять их во всем не следует.

Образ Пьера Безухова, как и образы Наташи Ростовой и Андрея Болконского, дан в динамике, то есть в постоянном развитии. Лев Толстой делает акцент на искренности, детской доверчивости, доброте и чистоте помыслов своего героя. Пьер охотно и даже радостно подчиняется чужой воле, наивно веря в благосклонность окружающих. Он становится жертвой корыстолюбивого князя Василия и легкой добычей для лукавых масонов, также неравнодушных к его состоянию. Толстой замечает: повиновение «даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем».

Одно из нравственных заблуждений молодого Безухова – бессознательная потребность подражать Наполеону. В первых главах романа он восторгается «великим человеком», считая его защитником завоеваний французской революции, позже радуется своей роли «благодетеля», а в перспективе – и «освободителя» крестьян, в 1812 году хочет избавить людей от Наполеона, «Антихриста». Стремление возвыситься над людьми, даже продиктованное благородными целями, неизменно приводит его в духовный тупик. По мнению Толстого, и слепое повиновение чужой воле, и болезненное самомнение равно несостоятельны: в основе того и другого – безнравственный взгляд на жизнь, признающий за одними людьми право повелевать, а за другими – обязанность подчиняться.

Юный Пьер – представитель интеллектуальной дворянской элиты России, с презрением относившейся к «близкому» и «понятному». Толстой подчеркивает «оптический самообман» героя, отчужденного от повседневной жизни: в обыденном он не способен рассмотреть великое и бесконечное, видит только «одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное». Духовное прозрение Пьера – это постижение ценности обычной, «негероической» жизни. Испытав плен, унижения, увидев изнанку человеческих отношений и высокую духовность в обычном русском мужике Платоне Каратаеве, он понял, что счастье – в самом человеке, в «удовлетворении потребностей». «… Он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем и потому… бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей», - подчеркивает Толстой.

На каждом этапе своего духовного развития Пьер мучительно решает философские вопросы, от которых «нельзя отделаться». Это самые простые и самые неразрешимые вопросы: «Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?» Напряженность нравственных поисков усиливается в кризисные моменты. Пьер нередко испытывает «отвращение ко всему окружающему», все в нем самом и в людях представляется ему «запутанным, бессмысленным и отвратительным». Но после бурных приступов отчаяния Пьер вновь смотрит на мир глазами счастливого человека, постигшего мудрую простоту человеческих отношений.

Находясь в плену, Пьер впервые ощутил чувство полного слияния с миром: «и все это мое, и все это во мне, и все это я». Радостное просветление он продолжает чувствовать и после освобождения – все мироздание кажется ему разумным и «благоустроенным». Толстой отмечает: «планов теперь он не делал никаких…», «не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру – не веру в слова, правила и мысли, но веру в живого, всегда ощутимого Бога».

Пока человек жив, утверждал Толстой, он идет по пути разочарований, обретений и новых потерь. Это относится и к Пьеру Безухову. Периоды заблуждений и разочарований, сменявшие духовное просветление, не были нравственной деградацией героя, возвращением героя на более низкий уровень нравственного самосознания. Духовное развитие Пьера – сложная спираль, каждый новый виток выводит героя на новую духовную высоту.

В эпилоге романа Толстой не только знакомит читателя с «новым» Пьером, убежденным в своей нравственной правоте, но и намечает один из возможных путей его нравственного движения, связанного с новой эпохой и новыми обстоятельствами жизни.